Сергей Дебижев
(интервью-монолог)
Наш земляк, Сергей Дебижев известный кинорежиссер, клипмейкер, художник, искусствовед, мастер жанра документальных киномистификаций и просто интереснейший человек, родился в г. Ессентуки. Получил блестящее образование в г. Ленинграде в художественном училище им. В.А. Серова и Высшем художественно- промышленном уч. Им. В.И. Мухиной. Проживает в Санкт-Петербурге.
Сегодня, для наших читателей, вместо привычного диалога, мы предлагаем речь, в буквальном смысле слова «от первого лица».
«Кавказ – часть моей жизни...»
Кавказ - часть моей памяти, часть моей жизни, от этого никуда не денешься. Я все время собираюсь приехать на родину в Ессентуки, но всегда меня что то останавливает. Я уже было собираюсь, иногда уже даже еду в аэропорт, иногда даже сижу в самолете и вдруг, происходит что-нибудь такое… и все рушится.
Там у меня просто немыслимое количество родственников по греческой линии. Их настолько много, что благодаря им я осознал себя частью чего то большого. Любой ребенок 10-и лет может спокойно сесть и нарисовать генеалогическое дерево, начиная с 18-го века, с именами, фамилиями и отчествами и показать где он находится. И это меня просто поразило.
Когда я увидел себя в этом дереве, что я вот эта вот веточка, я как то сразу подумал: наверно есть в этом смысл, что ты живешь на планете Земля.
Я давно уже живу в Петербурге, но питерский климат до сих пор меня смущает в том смысле, что когда пол года зима, мне это не очень нравится. Но я вот что для себя придумал – зимой уезжаю в Индию, Таиланд, Марокко. Мало того под это придумал даже проект, который мы делаем с Борисом Гребенщиковым, под названием «Серия фильмов о мировых культурах и религиях» И я беру глобус или карту, смотрю где еще не был, беру билет, камеру и отправляюсь туда. Потом возвращаюсь, монтирую, Гребенщиков пишет музыку, и вот тебе фильм. Мы так сделали фильмов 10 уже, наверное. Весь цикл называется «В реальном времени». Например: «Индия в реальном времени», «Камбоджа в реальном времени» и т.д. Таким образом я справляюсь с этим климатом.
«Кино – наиболее вредное псевдоискусство»
Я не причисляю себя к профессии кинематографистов и занимаюсь этим оттого, что это энергичное, интересное, прибыльное и такое очень не обязательное время препровождения. Достигаю в этой области максимальных успехов, потому что берусь только тогда, когда точно знаю, что кроме меня этого никто не сделает. То есть я никогда не возьмусь за проект, который, я знаю, кто-то еще хорошо снимет.
Кино интересует меня исключительно с искусствоведческой, культурологической точки зрения. Я считаю кино наиболее вредным псевдоискусством, потому что человеческая психика не устроена, не заточена, что называется, под просмотр движущихся изображений. Человек хорошо воспринимает искусство как таковое в его первозданном виде, т.е. живопись, литературу, музыку, в самом крайнем случае театр. А кино настолько сильно поражает его воображение, что поначалу, когда оно только появилось, человек даже его боялся. Это не нормально.
Ведь человеку «кто-то», «что-то» навязывает (а сейчас еще и цветное изображение), на его мозг вываливается столько информации, что он не в состоянии справиться. А если он не в состоянии справиться, он подчиняется. И ему постепенно кино, а затем и телевидение стали говорить: одевайся так, ходи туда, ешь вот это…..
И если раньше он находил все эти рекомендации в таинствах, каких-то мистериях, когда он был сопричастен духовно, то сейчас, когда он сидит в темном зале с квадратной задницей, кроме усталости не чувствует ничего. Кинематограф вытягивает энергию, он не дает человеку ничего. Безусловно, есть попытки и кое-какие результаты, достигнутые в этой области, но их можно перечесть по пальцам и поэтому они не могут иметь значения, потому что это цифры, стремящиеся к нулю.
Если взять весь вал кинопродукции, который производится на планете Земля ежедневно и был произведен когда-то, то те загнутые нами пальцы не могут фигурировать в этом огромном обмане людей, в этом выкачивании из них денег и энергии этого огромного спрута под названием киноиндустрия.
Больше всего меня возмущает, что кинематограф натворил с искусством, он фактически его уничтожил. Он как кукушенок, который попал в гнездо к маленьким прекрасным райским птичкам. Он быстро возмужал, всех выкинул, остался там один и орет: «дайте мне поесть!». Где живопись, где музыка, где архитектура, где литература – одни руины!
Гришковец – свет в окошке, Пелевин…. Это, конечно интересно, в качестве психоделического эксперимента, но это не литература!!!
Вот в чем плачевность появления кинематографа. Это же не просто – навредил немножко и забыли. Это раковая опухоль! Фактически возврата уже нет.
Поэтому искусство всегда должно быть в теснейшей связи с религией, с государством, с духовным миром человека. Как только оно покидает хотя бы одно из этих убежищ – все… Оно начинает своевольничать, придумывать всякую чушь, думать, что твои собственные психические переживания кому-то важны, и после этого оно начинает их нам навязывать, а это, извините меня, сумасшедший дом, в лучшем случае поликлиника.
«Внешняя сторона гораздо больше говорит о сути…»
Как говорили древние философы, человек вообще не в состоянии что-то понять до конца. Потому что воображение его ограничено, срок жизни более чем ограничен и исходя из этих двух фундаментальных положений, ему вообще нечего задумываться, потому что он все равно ничего не в состоянии понять до конца, т.к. просто не успеет. Это вещи, которые находятся за пределами человеческого воображения.
Меня все-таки больше интересует внешняя сторона вопроса. Я считаю, что внешняя сторона гораздо больше говорит о сути, нежели копание внутри. В этом есть определенный парадокс. Вот как сказано: если хочешь понять все о человеке, просто посмотри на него. И если это монстр внутри, это не может не проявиться снаружи. Если человек имеет развитое воображение, интуицию, взгляд, когда он не смотрит, а видит (а это разные вещи!), то от его внимания никогда не ускользнет то, что из внутреннего отпечатывается на внешнем. Это относится не только к людям, относится ко всему, что мы видим.
Так что меня больше интересует внешнее. И поэтому я с большим удовольствием делаю фильмы о мировых культурах и религиях. Нет закадрового текста, нет никаких сценариев… Я избрал такую систему, я ее изобрел.
Это так называемый монтаж потока, потока изображений. Его нужно только правильно смонтировать, правильно расставить. Этот поток изображений нужно увидеть когда снимаешь, а снимаю я сам, потому что невозможно оператору объяснить: быстро – быстро ты сними вот это, а «это…» уже уехало. И монтирую я сам. И делаю я это на импровизационном уровне, т.е. я пытаюсь создать впечатление будто зритель это видит сам. Конечно это мой взгляд - имитация работы человеческого взгляда, который я пытаюсь создать. И если кто-то это осознает, то ему интересно это смотреть, потому что он понимает, что изображение цепляется за изображение и текст ему не нужен. Конечно музыка создает там много чего, но больше 26-ти минут нельзя делать такие вещи, дальше – не интересно.
Страна под названием «ИСКУССТВО»
Сегодня меня раздражают те, кто, так сказать, со своими грязными и мелкими мыслишками пытаются попасть в страну под названием «Искусство». А попробуй-ка туда попади… И все они (без образования, это даже не обсуждается), не попав туда, начинают пристраивать рядом с ней свои хижины, причем перегораживая вход. Не где-нибудь, а прямо у ворот. Вот как раньше средневековые замки стояли, а вокруг сброд селилися. Их туда не пускали, потому что там уже был полный фул, вот тут то же самое. Их туда не пустили, они говорят так: « А это все устаревшее, музейная пыль, это все ерунда. Мы сейчас тут построим из стекла и бетона гораздо лучше, уверяю вас!». И строят, не где-нибудь рядышком, а прямо у ворот, чтобы даже вход туда никто не нашел. Вот в чем ужас! И я говорю это не голословно, потому что я знаю всех этих людей, со многими знаком лично. Все эти люди не то что заблуждаются в чем то, ничего подобного, они преднамеренно всю эту духовную рвоту выдают за культуру и искусство, потому что они понятия не имеют в чем, собственно говоря, основное предназначение искусства.
А предназначение искусства в том, чтобы всеми средствами показывать волшебство, многообразие и потрясающую фантастическую выразительность того волшебного мира, в котором нам удалось так или иначе оказаться. И всегда было так. Всегда искусство стремилось наполнить мир красотой, радостью. А тут нет. Они говорят только о его пороках, какой он ужасный, чудовищный. Мир и так испорченный, а они еще и грязью поливают. И вред от этого колоссальный. Потому что молодые творцы думают: да, действительно, наверно это все искусство и им надо заниматься. Так что беда на беде и не видеть этого невозможно.
И еще есть такой момент. Почему то на стороне этого «настоящего» искусства чаще всего оказывается какой-нибудь художник Шилов и начинает защищать истинную живопись. Или, например, Басков начинает защищать оперу. Или Волочкова начинает защищать классический балет. Вот что беспокоит. Почему на стороне правды оказываются самые лживые фигуры, имитаторы этого всего? Еще одна беда.
«Я – нетрадиционный кинорежиссер»
Мое художественное образование, достаточно весомое. Но я прекрасно понимал всегда, что настоящее искусство не терпит легкого к нему отношения, необязательного, им нужно действительно заниматься. Чтобы чего-то добиться, нужно отдаться ему полностью, просто отдать всю свою жизнь. А т.к. я не в состоянии отдаться чему-то одному полностью, я понял, что кино как раз вот та необязательная область, в которой можно достаточно бодро провести свою жизнь и получить публичную площадку для того, чтобы делиться своими мыслями с окружающими. Что я с успехом и делаю, считая себя более экспертом или культурологом, нежели конкретно кинорежиссером.
Мой приход в кинематограф произошел как бы сам собой, я просто этому не противился. Но вместе с тем я прекрасно отдавал себе отчет, что я нетрадиционный режиссер. И поэтому я себе выбрал именно такое необязательное, но публичное поле деятельности.
Если предложения приходят ко мне, я их всесторонне рассматриваю, соотношу со своим поведением в этом мире. Я очень поздно ложусь, очень поздно встаю, очень медленно прихожу в себя и где то в 2 часа дня готов сесть в машину и ехать куда-то, и только исходя из этого, могу устраивать график съемок.
Но, конечно, когда ты вдруг вступаешь в жесткое кинопроизводство, когда съемочные дни идут один за другим, тогда другой интерес возникает. Ты психологически переносишься в другие плоскости пространства. Ты вообще существуешь иначе. Ты можешь вообще не спать, начинают иметь значение даже минуты, секунды. Время начинает вести себя по-другому, и в этом тоже есть определенный плюс.
Например, в Камбодже, там были довольно серьезные темы, потому что страна заминирована, там много вредных насекомых, а змей просто немыслимое количество. Поэтому должны соблюдаться определенные правила поведения. Если ты снимаешь на натуре, то понимаешь, что самое красивое время - режимный закат, но он длится 15 минут и тебе за эти 15 минут нужно обязательно снять эту сцену. Это не наши белые ночи, когда закаты часами могут проистекать. Вот у тебя 15 минут, плюс ты понимаешь, что до окончательной темноты нужно все собрать, загрузить в машины и уже ехать по красной дороге и давить колесами змей, которые отовсюду вылезают к этому времени.
Или снимали на острове, где невозможно было более 3-х минут находиться на солнце – человек просто сгорал. Потому что огромная акватория экранировала и если ты не под зонтиком, то все….
Потом в Камбодже ничего невозможно было запланировать. Во-первых, местность все время менялась. Мы ездили, отбирали натуру, выбрали несколько мест, но когда приехали снимать, ни одно из этих мест не сохранилось. Где-то был пожар, где-то было наводнение, где-то прошел сель, где-то изменилась демографическая ситуация и все пришлось придумывать заново.
Или ты говоришь местной администрации, что завтра нужен человек с двумя буйволами. Они говорят: «нет, вот сейчас мы можем, а завтра…», они не понимают что такое «завтра». Они понимают только здесь и сейчас. Для них «завтра» не существует.
Для меня, кстати, тоже…
«Состояние недоумения – это высший пилотаж!»
Еще Сергей Курехин говорил: «Вызвать у человека состояние недоумения – это высший пилотаж». Это самое сложное. И недаром я сейчас сталкиваюсь с серьезными проблемами с продюсерами фильма под рабочим названием «Сезон дождей». Они то думали, что это будет такой фильм, ну фильм – фильм! Но когда посмотрели черновой монтаж, состояние недоумения возникло. Но возникло очень тяжелое недоумение, на уровне такого психического шока. И они начали пытаться вола и трепетную лань запрячь в одну упряжку, пытаться геометрией измерить силу музыки. И это, конечно, катастрофа. Заходила речь и о том, что надо просто забрать у режиссера этот материал и смонтировать нормальный фильм, чтобы парень с девушкой пришел в кинотеатр, купил ведро попкорна и с удовольствием посмотрел бы приключенческую мелодраму.
А в этом фильме какие-то непонятные вещи происходят, т.к. я пытался сделать невозможное – совместить коммерческую составляющую в виде звездного состава актеров (А. Серебряков, Р. Литвинова, М. Ефремов, К. Раппопорт, С. Бугаев (Африка), с абсолютно творческой, немыслимой по своей новизне. Соединив это, я вижу результат просто великолепный.
Но, для того, чтобы фильм вышел на экраны, не хватает доброй воли, понимания и наслаждения тем чувством недоумения, которое он вызывает. Ведь чем ценно чувство недоумения? Тем, что когда у человека оно возникает, его собственный мозг вообще отключается. Он как поле незасеянное под парами. Его бесконечный внутренний диалог как бы прерывается, останавливается. Это серьезное медикаментозное воздействие. И в нем вдруг могут засиять такие искорки, какие-то флюиды совершенно новые. В нем могут образоваться какие-то такие новые связи – понимания того, что все не так просто в этом мире.
Совершенно не обязательно что в фильме будут какие-то рецепты. Важно чтобы у человека самого там в мозгу его, в сером веществе вдруг возникли эти связи и как цепная реакция вдруг начали распространяться. А когда человек возвращается опять в свое сознание, после состояния недоумения, то он вдруг может совершить какие-то правильные поступки, иначе взглянуть на те вещи, вопрос с которыми был давно решен. Но этого вполне может и не случиться, не надо обольщаться. Но может и случиться. Вот если у человека возникает вдруг новый взгляд на что-либо, это, я считаю, достижение. Достичь этого можно вот этими кинематографическими средствами. Правда ими кроме меня никто не пользуется.
«Сезон дождей», «Золотое сечение», «Время луны»
Фильм «Золотое сечение» (рабочее название «Сезон дождей») снят в том же ключе, что и фильм «Два капитана два». С названием еще не определился, возможно он будет называться «Время луны». Сейчас картина в стадии завершения. Идет то, что называют диким словом «постпродакшн».
Часть музыки пишет Борис Гребенщиков, часть будет сводить и записывать В.Сологуб, часть музыки П. Габриэль. Вообще мы пытаемся запутать прокатчиков «звездами», чтобы они не сразу поняли, что это совершенно не прокатная картина, потому что, как не крути, а элитарный зритель составляет 15 % и десятилетиями это положение не меняется, и, боюсь, уже не изменится. Прошли те времена, когда на «Сталкера» стояли очереди в кинотеатры. Картина, в принципе не рассчитана на зрителя. Я делаю ее исходя исключительно из собственного представления о ней.
Когда я писал сценарий, то все время имел в виду себя или что-то около того, потому что знал эту психологию, понимал, как человек будет себя вести, что говорить, ведь ты же не можешь далеко от себя отстраняться. Это только Лев Толстой мог, Достоевский, Пушкин. Я же «большой любитель», а не литератор. Я себе представлял героем какого-нибудь Джонни Деппа или что-то в этом роде. Но когда встал вопрос о том, кто же будет это играть и я познакомился с нашей актерской поляной, я понял, что у нас нет ни одного человека в этой возрастной категории даже близко подходящего к тому образу, который был придумал.
Это должен быть красавец – циничный, интеллигентный, полный пофигист, вместе с тем, человек, склонный задумываться о высоком, проникший, в силу своего жизненного опыта, в какие-то истины, имеющий представление о вещах, которыми он может поделиться. Этого я ни в ком не увидел. С этим нужно было что-то делать. И я пошел по пути выбора актера, который был бы хорош сам по себе. На всей этой актерской поляне, я совершенно ответственно это говорю, не нашлось никого и Алексей Серебряков был взят просто методом исключения. Он – робот. Если он на крупном плане взял чашку, повернул голову, что-то сказал и поставил, то он то же самое сделает и на среднем плане, и абсолютно то же самое на общем. И если кто-нибудь из актеров сделает что-то не так, он ему обязательно скажет, что ты вот не на 30 градусов повернулся, а на 27. В этом плане к нему никаких претензий, кроме того, что он не интеллектуал, не эффектный, не циничный и совершенно не тот. Поэтому под Серебрякова пришлось переделывать все вообще. И он превратился в такого цельного, хорошего парня, который подустал от своей московской тусовочной жизни, которого запутали и отправили в какое-то непонятное, таинственное, духовное путешествие.
Под М. Ефремова, Р.Литвинову, Африку я писал все специально, потому что знал изначально – это будут Миша, Рената и Сережа.
Рената была «демон гламура». Сережа (Африка) играл того самого человека, который в Камбодже есть на самом деле. Я этого человека привез, познакомил с Сережей и он его сыграл, не говоря уже о том, что Африка еще похож на него.
А Ефремов…., ну кто еще негодяя может сыграть так хорошо, как Миша? Тем более я понимал, что его надо уложить в рамки одного съемочного дня, потому что снимать Мишу 2-3 дня совершенно невозможно. Как сам он любит повторять эпиграмму: «наша общая проблема – Михаил Олегович Ефремов». Он говорит все разное, делает все разное. Очень сложно его монтировать. Зато потом такая энергия исходит от Миши на экране, что этого не заменить никак.
О планах
Я очень хочу сделать фильм под названием «Гимн России», который еще в 1999 году придумал, начинал и делал разные красивые презентации и рассказывал о том, как это нужно, как это важно показать людям в какой стране они живут. Какая она огромная, прекрасная, волшебная. С каким она потенциалом. Я даже был в Кремле по этому поводу, выступал в программе «Время» и был уверен в успехе… Наивно полагал… Все это растворилось в кремлевских коридорах и ничего из этого не вышло.
Сейчас вдруг, появились люди, с которыми я поделился этой идеей и они неожиданно выяснили, что да, да, да! Всем нужен такой фильм! Нужен именно сейчас, когда кризис, когда людей нужно поддержать, когда можно с регионов даже денег получить, придя к мэрам городов или губернаторам и сказав им: «Хотите чтобы ваш регион фигурировал в таком большом проекте как «Гимн России»?» . «Конечно, как же без нашего региона?». «Ну, вот тогда с вас, по три рубля.» Можно собрать большие деньги на такой проект.
Идея в том, что Россия – это отдельная планета и она, так сказать, стоит особняком. Что из себя представляет страна? Где она оказалась? Что с ней делать вообще и какое она имеет значение для всего остального мира?
Так как я традиционалист и патриот, то мне не безразлично то, что в моей стране делается. Я могу не просто у узкого круга полуинтеллигентов вызывать состояние недоумения, а еще могу говорить о больших, серьезных вещах и затрагивать большие, серьезные темы.
Меня очень интересует этот проект и если он получится, то это будет круто. Потому что когда ты делаешь то, что придумал, воплощаешь какую-то идею в жизнь – это одно, и совсем другое дело, когда ты вдруг начинаешь мыслить континентами, народами, такими глобальными вещами. И от того, что ты сделал начинают зависеть какие-то судьбы, когда это может иметь какой то геополитический вес, какое-то серьезное значение и последствия. Тогда это сильно подогревает. Я льщу себя надеждой, что чуть больше, чем все остальные в этом понимаю, примерно представляю себе что произошло со всеми и как из этого выбраться и могу дать какие-то путные рецепты. Чтобы те, кто потом это увидит, воскликнул: «Да, я знал это, я теперь знаю что делать, я спал всю свою жизнь, мои глаза были закрыты и только сейчас я все понял!».
Это громадная тема, которая займет несколько лет, будет сложной в исполнении, потому что нужно будет объехать всю страну и не один раз. Невозможно просто приехать с камерой и снять. Каждый кадр должен быть не просто фундаментальным. Он должен быть абсолютным, должен показать все в полном объеме, в наиболее выгодном свете, без глупого умиления, а именно мощь всю продемонстрировать и, вместе с тем, проблемы и боль.
Если это получится, я буду считать это самым главным достижением и готов буду отречься от всего, что было до.
Это серьезная задача и посвятить ей несколько лет не жалко.
Я не понимаю, как людям не жалко свои годы убивать на то, чтобы снимать какую-то ерунду, сериал какой-то или что-то в этом роде. Ведь это же его жизнь. Он же не вернет потом эти годы обратно. Ведь каждую секунду можно пойти в любую сторону. Поэтому, я считаю, если ты родился на планете Земля, ты должен сделать что-то такое, что никто никогда до этого не делал, иначе ты зря родился «похитив юность матери», как говорят на Востоке.
Сентябрь 2009г.
Продолжение следует
Для Творческой Мастерской БЛГ
Наталия Мажуга, Санкт-Петербург.
